Название: Благословленная любовь
Жанр: сложный вопрос, романтико-агнст с примесью стеба
Пэйринг: Марко/Лайсерг
Рейтинг: R
Саммари: Марко чувствует неположенную страсть к своему юному соратнику и отправляется к Жанне за советом
Дискламер: не имею - не претендую
Комменты: не помню кто, но просили написать фанфик с таким пэйрингом. Плюс, на меня опять накатило что-то религиозное - но я не могу писать про Х-судей серьезно, да уж простят меня фанатики. Особенно те, кому Марко нравиться - я честно старалась изобразить его как живого человека, получилось или нет - судить вам.

                  Красота – понятие относительное. На протяжении развития человеческой цивилизации понятие человеческой красоты непрерывно менялось. Но одно оставалось неизменным – сколько бы ни размышляли о природе прекрасного премудрые философы, есть одна истина, которую знает каждая настоящая женщина и, пусть и в глубине души, скованный бессмысленными путами так называемой общественной морали, каждый настоящий мужчина. Красивей всего в человеческом мире тело юноши – уже не мальчика, еще не мужчины, начавшего трудный процесс взросления, но еще сохранивший детскую стройность, гибкость – и наивность, невинность, ту не передаваемую никакими словами девственность не оскверненного еще страстным прикосновением тела. Широко раскрытые детские глаза – порой в сочетании с совершенно взрослой целеустремленностью и принципиальностью. Юная нежность с хрупким трагическим надрывом беззащитности этого неустойчивого меняющегося разума.
              Все это Марко чувствовал всякий раз, когда взгляд этого безупречного в своем ревностном служение судьи падал на юного соратника по команде: даузера Лайсерга Дитела.
           «О чем я думаю? Ведь поклялся служить каждой букве Святенного Закона, данного людям Богом. Содомия – смертный грех. Господь разрушал города за такие нечестивые мысли – так какое же право я имею ходить по чистой земле, дышать одним воздухом с пресвятой Девой Жанной, коль меня обуревают такие желания?» - такие мысли не раз проносились в голове невольного грешника, и все посты, молитвы и бичевания лишь разжигали преступную страсть. Даже товарищи по команде удивлялись, видя этот чрезмерный энтузиазм первого из ангелов. Марко оставалось лишь молиться, чтоб остальные никогда не узнали причину столь ревностного самоотречения. И все равно при каждом случайном прикосновении к столь прекрасному в своей невинной соблазнительности мальчику судья чувствовал, как кровь в жилах вскипает раскаленной добела лавой, вызывая нестерпимое желание повалить этого хрупкого ангела, овладеть тут же, на холодном полу, грубо, резко – чтобы уничтожить, растоптать, избыть из сердца наконец эту греховную страсть.
            «Все, пора это прекратить. Так дальше продолжаться не может. Это же самая настоящая жизнь во грехе. Надо исповедаться Жанне-сама» - судья решительно направился к стальной гробнице их святой предводительницы.
            Марко преклонил колени перед хрупкой девочкой. Нежный звонкий голос проливался истинным благословением небес, отгоняя все заботы, даря душе неизбывное счастье и покой. Захотелось вдруг все-все рассказать, зная, что пресвятая все поймет, все простит, утешит и укажет заблудшей душе путь к свету. Благость и всепрощение, сияющие в этих малиновых глазах, разжали сомкнутые печатью стыда уста. Марко срывающимся от волнения голосом поведал Святой Деве историю своего падения.
           - Сын мой, так в чем же вина твоя? Любовь к ближнему есть чувство богоугодное, а через любовь плотскую можно постичь благость духовную. Иди и поведай миру о своих чувствах. Союз сей благословлен Господом и мной. Так пойди и скрепи его на земле, как на небесах.
Марко изумленно посмотрел на безмятежную Деву. Постепенно в глазах судьи отразилось понимание. Смиренно поблагодарив Жанну-сама, первый из ангелов отправился исполнять Божью Волю. Девственником Лайзергу оставалось пребывать совсем не долго.

             Темнота комнаты лишь немного развеяна светом ночника у кровати. Лишь хриплые стоны да полузадушенные всхлипы разрывают тишину уснувшего дома. Впрочем, непохоже, что эти стоны вызваны болью – в томных звуках четко слышалась нотка сладострастного наслаждения. Раз за разом  рослый блондин вбивал в тонкий шелк простыней извивающееся в волнообразно накатывающихся приступах удовольствия тело хрупкого зеленоволосого подростка, резкими движениями вырывая короткие вскрики и бессвязные мольбы не останавливать это болезненное наслаждение. Наконец, с особо глубоким погружением мужчина кончил в эту тесную дыроску, сокрытую округлыми выпуклостями ягодиц, остатки спермы стекали по внутренней стороне этих узких бедер. Судья слизнул эту жидкость с нежной кожи, потянулся к все еще не совсем оправившемуся от накатившего оргазма и тяжело дышашему юноше, обнимая своего дорогого возлюбленного, законную перед богом жену. Оставались, конечно, еще люди – но что им до людей? Коль брак благословлен на небесах, они найдут свое благословение и на земле. Для Х-судей воля Святой Жанны станет законом. А с приходом царства Божия под руководством Железной Девы у человечества не будет иного выбора, кроме как принять благодать истинного прозрения.
           Марко прижал к себе засыпающего мальчика, поцеловал бледную тонкую кожу лба, пушистые ресницы, чуть вздернутый кончик носа. Тепло хрупкого тела в сильных руках успокоило страдающее сердце. Первый из судей вновь обрел свою несокрушимую веру.

            - Мдам-с-с... А неслабо, однако, эти судьи развлекаются, когда ко мне не пристают, - Хао с интересом смотрел в расстилающуюся перед ним зеркальную гладь воды, где как в экране телевизора отражались картины той бури, что бушевала сейчас в одной темной спальне. Ханагами и Опачо в священном ужасе смотрели на своего повелителя, невозмутимо продолжавшего наблюдать за все более откровенной сценой. Планы разузнать действия противника превратились в банальный просмотр порнухи. Чашка попкорна перед огненным шаманом постепенно пустела, а на губах появлялась все более и более мерзкая ухмылка. Судя по лукавому блеску в антрацитовых глазах, онмедзи пришло в голову нечто очень нехорошее. Небольшой такой планчик, как поднять настроение себе и подгадить – столь раздражающим противникам. Порой хеллмастер любил такие вот жестокие шутки. Ну да, это называется садизм – но ведь у каждого свои причуды, верно? А эта шутка обещала быть весьма забавной...